|
- Куда? – спрашиваем.
- Куда хотите, – отвечает. – Вы свободны...
Меня поразила тогда смесь обыденности и безумия. И в этот раз примерно такое же ощущение.
- Буду, – говорит, – около шести...
А у меня было назначено свидание в пять тридцать. Причем не с женщиной даже, а с Бродским. Далее – банкет по случаю чьей-то защиты.
Звоню, отменяю свидание. Банкет игнорирую. Мчусь домой в такси. Надо бы, думаю, вторые ключи заказать.
Жду. Приходит около шести. Раскрывает хозяйственную сумку, а там – консервы, яйца. хек.
- Вы, – говорит, – пока занимайтесь своими делами. А я все приготовлю.
Тут у меня дикое соображение возникло. А вдруг она меня с кем-то путает? С каким-то близким и дорогим человеком? Вдруг безумие мира зашло уже так далеко?..
Поужинали. Я сел заниматься. Лена вымыла посуду. Включила телевизор.
Телевизор у меня два года не работал. А тут вдруг заработал, как новенький...
Стал я замечать какие-то перемены. Над умывальником появились заграничные баночки. В моем шкафу повисло что-то замшевое. Возле холодильника утвердились короткие бежевые сапожки. Даже запах в квартире изменился...
Наступил вечер. Лена говорит:
- Вам чаю или кофе?
- Чаю.
Выпили чаю с какими-то пряниками. Я пряников до этого не ел лет тридцать...
Смотрю – час ночи. Вроде бы надо ложиться спать. Лена говорит:
- Посидите на кухне.
Сижу, курю. Прочел газету за минувший вторник. Захожу в комнату – спит. На том же самом диване. Только вместо гимнастерки – нечто розовое.
Я лег, прислушался – ни единого звука. Хоть бы пошевелилась во сне из кокетства...
Я минут десять подождал и тоже уснул.
Наутро все сначала. Легкая неловкость, душ и кофе с молоком...
- На этот раз, – говорит, – я задержусь. Буду после одиннадцати. Так что не волнуйтесь...
Я поехал в редакцию. Оттуда – в бар Союза журналистов. С какой-то шведкой познакомился, в гостиницу меня звала. Все повторяла:
- Казак, налей мне русской водки!..
Друзья на подпольный концерт собирались. Авангардиста слушать. Причем авангардист довольно необычный – если можно так выразиться. Играет на виолончели лежа... Короче, множество соблазнов. А я домой спешу. В мой сумасшедший дом опаздываю.
Вечером я дождался ее и сказал:
- Лена, давайте поговорим. Мне кажется, нам следует объясниться. Происходит что-то непонятное. У меня есть несколько щекотливых вопросов. Разрешите без церемоний?
- Я вас слушаю, – говорит.
А лицо спокойное, как дамба.
Спрашиваю:
- Вам что, негде жить?
Барышня немного обиделась. Вернее - слегка удивилась:
- Почему это негде? У меня квартира в Дачном. А что?
- Да ничего, в сущности... Мне показалось... Я думал... Тогда еще один вопрос. Сугубо по-товарищески... Тысячу раз извините... Может быть, я вам нравлюсь?
Наступила пауза. Я чувствую, что краснею. Наконец, она сказала:
- У меня к вам претензий нет.
Так и сказала – претензий, мол, не имею.
Наступила пауза еще более тягостная. Для меня. Она-то была полна спокойствия. Взгляд холодный и твердый, как угол чемодана.
Тут я задумался. Может, ее спокойствие выше половых различий? Выше биологического предрасположения к мужчине? Выше самой идеи постоянного местожительства?..
- И последний вопрос. Только не сердитесь. И если я не прав – забудьте... Короче, есть одно предположение... Вы, случайно, не работник Комитета государственной безопасности?..
Мало ли, думаю. Человек я все-таки заметный, невоздержанный. Довольно много пью. Болтаю лишнее. «Немецкая волна» меня упоминала... Может быть, приставили к начинающему диссиденту эту фантастическую женщину?..
Тут уж, думаю, она раскричится. А если прав – тем более раскричится... Слышу:
- Нет, я в парикмахерской работаю...
И затем:
- Если вопросов больше нет, давайте пить чай.
Так это все и началось. Днем я бегал в поисках халтуры. Возвращался расстроенный, униженный и злой. Лена спрашивала:
- Вам чаю или кофе?
Мы почти не разговаривали. Лишь обменивались краткой деловой информацией. Например, она сообщала:
- Вам звонил какой-то Бескин...
|
